35-летняя «хрустальная» жительница Кременчуга Елена Тищенко, пережившая более ста переломов костей, вышла замуж за крепкого здорового парня, который добивался ее руки целых пять лет! Об этой удивительной истории рассказывает газета “Факты и комментарии”.

Миниатюрная, всего метр и десять сантиметров, Елена Тищенко из Кременчуга родилась с редким заболеванием — несовершенный остеогенез. В народе таких людей называют «хрустальными» за чрезвычайную хрупкость костей: стоит больному слишком резко повернуться, неудачно наклониться или даже просто за что-то зацепиться, как его кость тут же ломается. При этом заживающие косточки срастаются неправильно, а накладывать гипс таким пациентам запрещено: под его нагрузкой у них тут же происходит следующий перелом. Чаще всего «хрустальные» люди остаются очень маленького роста — чуть больше метра — и передвигаются на инвалидной коляске. Но это не мешает им жить полноценной жизнью, заводить семьи, заниматься любимым делом.

«ФАКТЫ» неоднократно писали о Валентине Миньковской из Нововолынска, которая, несмотря на несовершенный остеогенез, создала семью и родила детей. Недавно вышла замуж еще одна «хрустальная» женщина — Лена Тищенко из Кременчуга. Со своим будущим мужем Виктором она познакомилась благодаря… сенсорному телефону, который сам, без ведома хозяйки, отправил sms-сообщение незнакомому молодому человеку!..

— Первый перелом в моей жизни случился еще в животе у мамы, — рассказывает «ФАКТАМ» Лена Тищенко. — При этом ни у кого в нашем роду несовершенного остеогенеза не было. Когда я родилась, врачи сразу даже не заметили, что у меня сломано бедро, и не могли понять, почему новорожденная все время кричит. А когда увидели перелом, ужаснулись, собрали консилиум, начали меня обследовать, делать рентгены. Все это время моя мама страшно нервничала — не понимала, почему ей три дня не показывают ребенка. Когда меня с фиксирующей лонгеткой на ножке, наконец, принесли ей, она подумала, что это врачи по неосторожности сломали мне ногу. Не могла поверить, что у грудного ребенка могут быть настолько хрупкие кости.

До 14 лет у меня было больше ста переломов. Причем случались они от самых невинных вещей: например, мама чуть сильнее меня обняла или я не так повернулась. А однажды сломала палец, просто зацепившись за нитку махровой кофточки… Из-за того что кости неправильно срастались, я очень медленно росла: в девять лет выглядела на полтора годика. Из-за искривленного позвоночника не могла ходить. Да мама и не пыталась ставить меня на ноги: понимала, что ноги под весом тела тут же сломаются.

— В детстве вам, наверное, было очень обидно, что вы не можете играть с другими детьми, бегать, прыгать…

— Благодаря маме и бабушке я никогда не переживала из-за своей особенности, принимала и свои переломы, и коляску как данность. Тем более что меня все время вывозили на улицу гулять, я даже каталась на трехколесном велосипеде! Благодаря тому, что я все время крутилась среди здоровых детей, я была веселой и активной, меня никогда не дразнили, не издевались надо мной. Наоборот, соседские дети конкурировали, кто из них будет сидеть со мной рядом в песочнице, кто из них во время игры в казаки-разбойники будет носиться по двору со мной в коляске… В общем, я действительно постоянно ломала себе руки, ноги, даже череп, но при этом жила очень весело и активно. А в 14 лет переломы внезапно прекратились. Совсем. Проверка показала, что мои кости по составу такие же, как у здоровых людей.

— Но ходить вы так и не смогли?

— Время было потеряно. Если бы с маленького возраста я постоянно проходила реабилитацию, возможно, у меня оставался бы шанс встать на ноги. Но на то время украинская медицина еще не шагнула так далеко, а лечиться за границей для нас было не по карману. Мама возила меня на обследование и в Киев, и даже в Москву, но доктора только разводили руками: мол, несовершенный остеогенез лечению не подлежит.

Из-за состояния здоровья я смогла доучиться всего до шестого класса. Посещать школу не могла, учителя ходили к нам домой. Будучи ребенком, я не могла самостоятельно их принимать, открывать и закрывать дверь. Поэтому делать это должна была мама, а она разрывалась между работой, воспитанием моих старших братьев и заботой обо мне. В конце концов, она сдалась и забрала мои документы из школы. Мне было очень горько, что она так решила, но я пробовала учиться самостоятельно. Читала книги, старалась все время узнавать что-то новое.

Когда мне исполнилось 22 года, мне позвонили из Кременчугского Национального университета имени Михаила Остроградского. Предложили учиться в их вузе дистанционно — на дому. К сожалению, пришлось отказаться, о чем жалею до сих пор: у меня не было компьютера, который требовался для такой формы обучения, а также не было физической возможности сдавать экстерном школьную программу, чтобы получить аттестат о среднем образовании.

— О чем вы мечтали в юности?

— Если честно, моими желаниями особо никто не интересовался. У мамы было свое видение моей дальнейшей жизни. Она обеспечивала меня всем необходимым, но заодно решала все — начиная с закрытия вопроса об учебе и заканчивая внешностью, цветом и длиной волос. Я жила по расписанию, не принимала участия ни в каких решениях касательно своей участи. Обо мне заботились, но я чувствовала себя настоящей птичкой в клетке.

— И, конечно, очень хотели из нее вырваться, выйти замуж…

— Как и любой девочке, мне хотелось любить и быть любимой. Но дома вопрос о самой вероятности моего замужества не поднимался никогда. Несмотря на инвалидную коляску, я никогда не была обделена мужским вниманием, ребята на меня заглядывались. Но я всегда была на прогулке с мамой, а такая компания, как вы понимаете, не способствует романтическим знакомствам. Если честно, не думала, что когда-нибудь смогу встретить свою половинку и создать семью. А потом в моей жизни неожиданно появился Витя.

— Как вы познакомились?

— По воле случая, — говорит Лена. — Я в тот день смотрела телевизор, в одной из программ была бегущая строка с объявлениями о знакомствах. Краем глаза читала их, без особого интереса: большинство были либо откровенно глупыми, либо не вполне приличными. Но одно объявление мне понравилось. Оно было простое и от души. Какой-то парень писал, что хотел бы встретить серьезную девушку для общения и, возможно, дальнейших отношений. Я зачем-то записала его номер в свой телефон, даже хотела позвонить, но потом передумала. А мой телефон решил сам с ним связаться!

Оказывается, когда я сохраняла номер телефона того парня в телефонную книгу, мой сенсорный телефон каким-то образом отправил ему пустую sms-ку. Я об этом даже не подозревала, пока не пришел ответ: «Ты кто?» Я ответила, что меня зовут Лена. «Что делаешь?» — спросил мой невидимый собеседник. Поскольку был уже вечер, я объяснила, что собираюсь ложиться спать. Ответная sms-ка врезалась в память: «Доброй ночи, прекрасная незнакомка». Так мы и познакомились с Виктором.

— Он долго не знал о вашем состоянии здоровья?

— Я не стала сразу огорошивать его. Хотела, чтобы он сначала узнал меня как человека, а не перепугался, что я инвалид. Рассказала обо всем через неделю нашего общения по телефону: к слову пришлось. После очередной теплой и доверительной беседы, он сказал: «Девушку с таким характером, как у тебя, нужно носить на руках». Нужно, ответила я ему. Потому что сама ходить не могу. Объяснила, что передвигаюсь на инвалидной коляске. «Ну и что?» — ответил Витя и как ни в чем не бывало продолжил общение.

— Меня это действительно не особо беспокоило, — говорит муж Лены Виктор Титенко. — Хотя, конечно, поначалу я удивился, когда Леночка рассказала о своей особенности. Моя семья, друзья отговаривали меня начинать отношения с ней. Говорили, мол, зачем тебе это нужно. Но я пошел всем наперекор, потому что, впервые увидев фотографию этой девушки, ее бездонные серые глаза, я понял: она моя.

Телефонный роман Виктора и Елены длился семь месяцев. Потом молодой человек не выдержал и поехал из родного Кривого Рога в Кременчуг, чтобы увидеться с девушкой. На тот момент он уже испытывал к ней настолько глубокие чувства, что сразу, в первый же приезд, сделал Лене предложение.

— Я, конечно, переживала, как он отреагирует, когда увидит меня, — признается Елена. — Но, как только взглянула в его глаза, поняла, что он останется со мной. Ни тени удивления, настороженности. Витя смотрел на меня с восхищением и нежностью. Не как на девушку в инвалидной коляске, а просто как на любимую девушку. Виктор переехал в Кременчуг, нашел здесь работу (раньше он работал охранником в СИЗО, здесь устроился в ювелирный магазин), мы сняли квартиру и стали жить отдельно от моей мамы.

— Вы понимали, с какими трудностями вам придется столкнуться, взяв на себя ответственность за девушку-инвалида? — спрашиваю Виктора.

— Конечно. Я отдавал себе отчет, что должен и зарабатывать, и убирать в квартире, и помогать Леночке готовить, и вывозить ее на прогулку, и носить в ванную, и ходить за продуктами. Но меня все это не пугало и не пугает сейчас. Я очень люблю эту женщину и готов ради нее на все.

— Многие думают, что колясочники — как кабачки: пока их не покатишь, с места не сдвинутся, — улыбается Лена. — На самом деле я вполне самодостаточная. Пока Витя на работе, могу и яйцо себе сварить, и кофе приготовить. Ухаживаю за морской свинкой, вяжу, сама себя обслуживаю — могу и одеться, и накраситься. У мамы научилась хорошо готовить — и салаты вкусные делаю, и пирожки пеку. Муж вот только помогает мне с первыми блюдами: плита у нас достаточно высокая, Витя боится, как бы я не перевернула на себя кастрюлю с кипятком и не обварилась. Но я часто справляюсь сама: на Новый год Витя пришел с работы, а праздничный стол уже накрыт!

Конечно, он много работы по дому делает сам. Для меня очень трогательна его жажда внимания и одобрения. Помоет, например, пол и спрашивает: «Леночка, ну как? Хорошо? Нравится тебе?» Витя рано остался без матери, жил с отцом, женского тепла и ласки ему всегда не хватало. Конечно, я не скуплюсь на похвалы, всегда его поддерживаю.

— Вас расписали прямо на телепрограмме «Говорит Украина», с помощью экспресс-услуги «регистрация за 24 часа». Расскажите о своих ощущениях от свадебной церемонии.

— Конечно, здорово, что мы теперь муж и жена, — говорит Лена. — Было очень волнительно, ведь я не подозревала, что выйду замуж во время телепередачи — это был сюрприз. Платье было красивым, церемония — тоже. Хотя, как по мне, все произошло немного поспешно, я даже невестой не успела себя почувствовать. Витя, я видела, очень волновался. Он растрогался до слез, когда при всех встал на колено и попросил меня выйти за него замуж прямо сейчас. Ну, конечно, я согласилась. Сейчас, после свадьбы, наши отношения стали еще крепче. Витя теперь чувствует себя мужем, хозяином дома. Я вижу, что его это греет.

— Хотя и ответственность за Леночку чувствую еще сильнее, — признается Виктор. — Все время думаю, где бы заработать, как обеспечить семью. Пока перспектив своего жилья у нас нет (живем только на мою зарплату и Леночкину пенсию), но уже купили холодильник, диван, посуду. К весне мечтаю накопить денег, повенчаться с Леночкой и, может быть, даже поехать куда-то на отдых.

— А о чем мечтаете вы? — спрашиваю новоиспеченную супругу.

— Я очень хотела бы реализоваться как личность, устроиться на работу. Но для любой работы с удаленным доступом нужен компьютер, которого у нас пока нет. Собираем на него (влезать в долги или выплачивать кредит не хотим). Подумываю устроиться оператором колл-центра. А еще я, как и любая женщина, мечтаю о детях. Правда, врачи паникуют, убеждают, что мне нельзя беременеть, что я не выношу ребенка. Но я знаю о случаях, когда и люди с моим заболеванием и даже с состоянием похуже рожали нормальных здоровых деток.

Нужно хорошенько над этим подумать, обследоваться. Если же окажется, что у меня прямые противопоказания, всегда можно взять ребеночка из приюта. Верю, что у нас ему будет хорошо, ведь мы сами очень счастливые люди.